Читатели — об атеистах, юмористах, суффиксах, беспилотниках и другом
Тимур Алибеков, e-mail
Стопки Авторевю за 15 лет дважды под самобичевания уходили в макулатуру. Третья подборка начала расти в десятых годах. В этот период, как и сегодня, морфологический словарь некоторой части редакции, кажется, залип на уменьшительно-ласкательных суффиксах. Не назову номер, не вспомню и автора, но как-то в очередном тест-драйве Porsche Cayenne обозвали машинкой. Внедорожник и Гран-Туризмо для пятерых в одном флаконе. Пик усилий технологов и продавцов. Но — «машинка». Я не гигант мысли и вовсе не титан физически, однако движок своего скутера Honda называю моторчиком, а smart для двоих — машинкой исключительно в силу размеров и веса. В девятом номере за этот год Илья Хлебушкин (ничего личного, ваш материал был первым, а емкость игристого — второй) рассказывает нам, что «турбомоторчик» на 150 л.с. и 1,3 л объема сообщает кроссоверу Renault Arkana скромный «разгончик» примерно за десять секунд. Следуя этой логике, у моей Джентры моторище ажно на 1,5 литра и разгонище под 14 секунд.
Избавительную пилюлю в набухшем вопросе прописал Сергей Знаемский в «Колесах и перьях. Часть первая» того же номера. Анамнез читателей почти верен: «… фанаты паленой резины и жгучего слова. Больные, проще говоря». Так вот, в конце Сергей заключает: «Союзу надолго стало не до чтения про машинки». Вновь «машинки»! Так, да не так. Уменьшительно-ласкательная форма выбрана автором безошибочно (жернова правды против больных бензоголовых), поэтому попадает в цель. За это и люблю. И пока светит яркое солнышко, пока в нас живет мальчишка с букварем под мышкой — машины должны быть машинами, когда о них пишут журналисты. Ведь теперь есть кому оставить третью подборку.
Андрей Рудаков, e-mail