Круги под водой, СГ и Большой Вудъявр: едем в Заполярье на универсале Subaru Outback

Полтора года назад, когда автотуризм с выездом за границу стал невозможен, пришлось перейти к плану Б — искать и открывать новые для себя направления в России. Хотя чего жаловаться — на выбор масса вариантов. Кто поопытнее, тот едет на Алтай, Байкал или дальше на восток. А куда деваться тем, кто не готов покорять Сибирь, но у кого от одной лишь мысли о чурчхеле на забитом пляже и бесконечных пробках перед пунктами оплаты проезда на трассе М4 Дон темнеет в глазах? Выход есть: собираем вещи — и едем за полярный круг!

Одна беда — на моей переднеприводной машине с клиренсом 12 см съезжать с федералки Р21 Кола, мягко говоря, несподручно. Поэтому выбор пал на Subaru Outback — и это, на мой взгляд, отличный выбор для тех, кто не хочет пересаживаться за руль скучного кроссовера, но при этом не готов отказываться от полного привода и уверенности вдали от асфальта. Полноприводный универсал с дорожным просветом 213 мм — подобных машин на рынке почти не осталось.

Ранний выезд, пять часов по М11, которые пролетают как миг, съезд на трассу М10 в сторону Чудово, затем Волхов, дуга вокруг Лодейного Поля — и вот мы уже в Карелии. Ровное дорожное полотно, свежая разметка… По пути до Петрозаводска двухполосная дорога Р21 (бывшая М18) превосходит все ожидания, но к северу от столицы республики впечатление подпортили участки с ремонтом. И всерьез поволноваться заставили лесные пожары, которые охватили Карелию во второй половине июля: пару раз из-за плотного дыма приходилось ехать практически вслепую, а сразу после того, как нам удалось прорваться, федералку и вовсе перекрыли.

Температура за бортом опустилась на пятнадцать градусов, а солнце, наоборот, уже почти перестало клониться к горизонту — по всем признакам до полярного круга рукой подать. Однако вместо кучи кафе, сувенирных лавок и толп туристов на заветной широте нас ждала лишь одинокая стела, которую можно принять за въездной знак в Мурманскую область. К слову, его мы встретили уже спустя пару минут.

Как же резко иногда меняется окружающий пейзаж при въезде в другой регион — в наших широтах это практически не ощущается, но, например, на Кавказе и здесь разницу чувствуешь практически сразу после того, как пересекаешь границу субъекта. За карельскими лесами откуда ни возьмись вырастают горы. Дорога то и дело взмывает вверх и бросается вниз, а на озера, которые прежде скрывались за деревьями, теперь смотришь свысока — на однообразно-скучной Неве М11 о таких потрясающих видах можно только мечтать!

После поворота на Апатиты озер становится чуть меньше, но разнообразие пейзажей не перестает удивлять — мы практически не заметили, как подъехали к Мурманску. Полярный день начал оказывать чудодейственный эффект, которому мы обязаны постоянными опозданиями всю последующую неделю: из-за того, что за окном все время светит солнце, складывается обманчивое впечатление, будто до отбоя еще вагон времени, а в сутках появилось несколько дополнительных часов.

Дорожного просвета, 213 мм, хватало за глаза даже на сложном бездорожье. За всю поездку вне дорог Outback чиркнул днищем лишь дважды, причем оба раза — по вине водителя

Примерно в восемь вечера мы добрались до Мурманска. Отправились изучать город — и первым делом поехали к знаменитому памятнику защитникам Заполярья, который стал его визитной карточкой. Со смотровой площадки открывается отличная панорама залива и порта, которая может задержать на час или полтора: мы не смогли отказаться от прогулки по окрестным тропинкам, засматриваясь на сдобренные типовыми многоэтажными домами холмы в лучах плавно перетекающего в рассвет заката, а потом, когда очухались, поняли, что культурная программа на день уже подошла к концу.

В конце концов, так и не дождавшись захода солнца, после нескольких часов бесцельного и оттого прекрасного шатания по опустевшему центру Мурманска спать мы легли только в шесть утра. Как и следовало ожидать, утро началось в полдень, поэтому вместо запланированной экскурсии на ледокол Ленин мы ограничились марш-броском до памятника треске и поехали на северо-запад, в сторону границы с Норвегией.

Нас ждал поселок Лиинахамари, в который хотелось попасть по двум причинам: из-за близости к Баренцеву морю и многообещающих пеших маршрутов. Для того чтобы посетить Лиинахамари (формально он расположен на приграничной территории), пришлось за месяц до приезда подавать заявку на посещение поселка. Не успели мы подъехать к КПП, как начался проливной дождь. Классика! Для очистки совести мы, разумеется, поехали дальше, но на месте поняли, что ждать хорошей погоды смысла нет. К счастью, повторно заглянуть и в Лиинахамари, и в Мурманск у нас еще была возможность на обратном пути.

Впереди оставались Заполярный, Никель и десятки километров дорог с ремонтируемыми участками — когда едешь по ним, каждый раз думаешь, как повезло оказаться здесь именно на Аутбеке, а не на своей машине. Но масштаб работ, признаться, впечатляет: в ожидании потока иностранных гостей, который должен возобновиться после открытия границ, дорогу до Норвегии приводят в порядок — в следующем году должна быть конфетка, а не трасса!

На подъезде к печально известному неблагоприятной экологической обстановкой Никелю мы не заметили столбов дыма, которые выпускает местный комбинат. И дело, как выяснилось позже, было не только в том, что на часах уже десять вечера. Оказывается, в конце прошлого года Норникель закрыл местный плавильный цех по переработке медно-никелевого концентрата, чему очень обрадовались соседи из Норвегии: они много лет выражали беспокойство по поводу выбросов диоксида серы в атмосферу. Местные власти, в свою очередь, пообещали, что создадут новые рабочие места и будут развивать в Никеле промышленный туризм.

Знаменитый горно-металлургический комбинат Никеля. По ту сторону озера — Норвегия

Небо в ночном Никеле по-прежнему светлое, и мы в очередной раз пришли к выводу, что отоспаться можно будет в другой день — к тому же у нашей цели нет режима работы. За окном восемь градусов тепла, легкая морось и бешеный ветер, но мы, несмотря ни на что, диктуем в навигатор три заветных слова: «Кольская сверхглубокая скважина». Нас заранее предупредили, что в конце пути до самой скважины дорога засыпана и последние два километра придется идти пешком. А перед выездом с базы отдыха нам посоветовали дождаться утра — там, глядишь, распогодится…

Но глаза уже горят, ждать не хочется, так что решили: едем! На холме к югу от Никеля съезжаем на грунтовую дорогу с предупредительной табличкой, сообщающей о запрете на проход и проезд на территорию Кольской ГМК. На часах уже далеко за полночь — кто же нас остановит в такое время?

Когда дорога уперлась в метровой высоты насыпь, навигатор показывал, что до финиша остается четыре километра. Попытки найти альтернативный маршрут успехом не увенчались: все соседние грунтовки, которые нам удалось отыскать, были перекрыты. Возвращаться в Никель не хотелось, да и что такое четыре километра — каких-то сорок минут быстрым шагом! За час с небольшим, который у нас ушел на бросок до скважины, одежда насквозь промокла, и даже обувь, хотя мы тщательно обходили все лужи, по ощущениям напоминала бахилы с водой. Разумеется, ни один из нас не додумался взять с собой из Москвы хоть что-нибудь кроме кроссовок…

Но как только за очередным холмом показались корпуса заброшенного комплекса, размышления о том, как мы будем возвращаться до машины, отошли на второй план. Добрались! В голове не укладывалось, что где-то здесь спрятана самая глубокая (между прочим, глубже Марианской впадины) скважина на планете. Работы начали в 1970 году, и первое время они шли по плану — семь километров удалось пробурить без каких-либо серьезных проблем. Через несколько лет последовала серия аварий, из-за которых буровая колонна вынужденно меняла курс, и структура скважины с несколькими ответвлениями стала напоминать крону дерева.

Заброшенные участки бетонировали, но в 1984 году после очередного обрыва буровой колонны, когда глубина скважины уже превышала двенадцать километров, работы пришлось возобновить на отметке 7000 метров. К 1990 году, когда новое ответвление достигло 12261 метра, колонна оборвалась вновь. Увы, побить установленный тогда рекорд так и не удалось — еще несколько лет бурение продолжали на новом стволе скважины с меньшей глубины, но в 1992-м работы остановили.

Печально видеть, что осталось от геолого-разведочного центра СГ-3. После закрытия комплекса в середине девяностых башню, где раньше располагалась буровая установка, разрушили, поэтому сама скважина оказалась под открытым небом. На подходе к корпусам мы решили разделиться, чтобы поискать устье законсервированной скважины с металлической заглушкой, и я пошел к останкам здания, рядом с которыми, предположительно, оно должно быть. Буквально через пару минут я услышал стук, доносившийся из соседнего цеха, а в конце длинного тоннеля увидел полоску яркого света и замер. Шум прекратился, но я уже не мог сдвинуться с места — сердце начало бешено колотиться, во рту пересохло. Что это может быть?

Я решил позвать товарищей, которые уже разбрелись по соседним зданиям, а потом из темноты к нам вышел человек. Этим человеком оказался Саша, который приехал сюда с женой в поисках невостребованного металла. Он очень удивился нашему визиту в три часа ночи — мол, время-то видели? Саша рассказал нам о жизни в Никеле, о туристах, которые приезжают сюда со всей страны, и в итоге мы проболтали с ним еще полчаса, пока совсем не замерзли. Но возвращаться к машине не было сил, да и дождь к тому же усилился. К счастью, еще до нашего прихода Саша развел костер, и нам удалось немного согреться. А источником не на шутку напугавшего меня яркого света оказалась светодиодная люстра на крыше старенького фургона, на котором Саша (добрейшей души человек!) согласился подбросить нас до машины.

По пути он показал нам расположенный по соседству огромный карьер Кольской ГМК и крутой спуск, которым мы могли, как оказалось, воспользоваться по дороге до скважины. Наш Outback совершенно спокойно бы его осилил. От всей души поблагодарив Сашу, запрыгнули в машину и включили обогрев всего, до чего только могли дотянуться (к счастью, на заднем ряду он тоже есть). Так мы и сидели — замерзшие, промокшие до нитки и абсолютно счастливые, с улыбками до ушей. Ради таких впечатлений и стоит ездить в путешествия!

На следующий день погода не изменилась, и мы с чувством выполненного долга покинули Никель, чтобы вновь попытать удачу в Лиинахамари. Подъезжаем к уже знакомому КПП, показываем пропуска и продолжаем путь в сторону поселка в надежде преодолеть пеший маршрут до Немецкого полуострова и выйти к Баренцеву морю — благо тут дождь пока взял паузу. Примерно через час я понял, что мы идем не той дорогой, а проезжавшие мимо туристы на УАЗе не оставили никаких сомнений, сообщив, что до побережья по этой тропе идти двенадцать километров вместо шести. Под ливнем бежим к машине, возвращаемся в поселок, спрашиваем дорогу у местных и наконец-то добираемся до первого из четырех «колец» Лиинахамари.

На первый взгляд, обычное небольшое озеро, каких на севере не сосчитать, пусть и необычайно правильной круглой формы, но, если приглядеться повнимательнее, под водой можно увидеть бетонные круги. Как и ДОТы на вершинах окружающих холмов, эти круги — эхо войны. Во время Второй мировой немцы успели обосноваться в этих краях, и для укрепления своих позиций они планировали разместить тут несколько стационарных корабельных орудий, которые дали бы им возможность обстреливать окрестности, Печенгский залив и западный берег Рыбачьего полуострова.

Немцы успели вырыть несколько углублений на высоких точках и целую сеть пещер для их установки и обслуживания, однако сами орудия, к счастью, здесь так и не появились. А круги остались — со временем их затопило, хотя одно из четырех «колец» все-таки немного возвышается над водной гладью. Долгое время ходили легенды о том, что немцы строили здесь не установки под артиллерийские орудия, а посадочные платформы для экспериментальных летающих тарелок, хотя одного взгляда достаточно, чтобы понять, как далеки эти мифы от реальности.

Время, проведенное в Лиинахамари, пролетело незаметно — мы и забыли о том, что следующая ночевка у нас в Кировске, до которого пять часов езды! Опомнились только в десять вечера. Ох уж этот полярный день… Через пару часов остановка в Мурманске, быстрый ужин и поход до ледокола Ленин. Понятно, что ни о какой экскурсии не могло быть и речи, но на месте выяснилось, что понедельник — выходной день, поэтому шансов у нас не было в любом случае. А вдобавок прямо на стенде с часами работы висело объявление о том, что экскурсии на ледокол отменены из-за ковида, так что мы с чистой совестью поехали дальше. Будет повод вернуться.

Кировск встретил нас в уже до боли знакомом стиле: хмурое небо и дождь стеной. Зато какие горы вокруг! Пейзаж, напоминавший норвежские фьорды, украшали пики Айкуайвенчорр, Кукисвумчорр, Тахтарвумчорр, Вудъяврчорр и озеро Большой Вудъявр. Мы в Хибинах! Жаль, что красоту природы портят бесконечные линии электропередач и километры труб, идущих не только у дорог, но и прямо вдоль воды.

Зимой, когда толпы горнолыжников приезжают попробовать свои силы на местных склонах, жизнь в Кировске кипит. И кататься, между прочим, есть где: перепад высот на курорте Большой Вудъявр составляет вполне приличные 650 метров, много красных и черных трасс, восемь подъемников… Ни один из которых, увы, сейчас не работает — в этом сезоне их просто не стали включать для туристов, приезжающих насладиться Хибинами летом.

Долгий путь в сторону Москвы мы решили скрасить несколькими остановками в Карелии. По дороге в Петрозаводск заглянули на палеовулкан Гирвас, расположенный неподалеку от одноименного поселка. У него тоже интересная история: несмотря на солидный возраст, который исчисляется миллиардами лет, его открыли только несколько десятилетий назад. Дело в том, что до постройки плотины Пальеозерской ГЭС в середине прошлого века он находился под водой, так как русло реки Суны проходит прямо через кратер древнего вулкана, который образовался миллиарды лет назад. Однако и в наши дни во время водосброса его накрывает речной поток, поэтому увидеть Гирвас можно не всегда — весной вместо него здесь красивый водопад.

После Петрозаводска мы берем курс на запад, в сторону Сортавалы. Именно там, вдоль северного побережья Ладожского озера, мои коллеги проезжали на десятке автомобилей-финалистов прошлогоднего рейтинг-теста. И надо признать, места они выбрали потрясающие — по этим дорогам мне бы хотелось прокатиться вновь. Ближе к Сортавале трасса А121 превращается в яркий серпантин с прекрасными видами вокруг и нескончаемой серией лихих виражей под колесами. Это же настоящий рай для петролхеда!

После нескольких дней за полярным кругом солнце наконец-то скрылось за горизонтом. Автоматический дальний свет Аутбека, который прежде упорно не хотел включаться из-за конфликта со светлым небом, вновь начал работать, а по приезде в приграничный городок Вяртсиля мы смогли насладиться красивейшим закатом с Рысьей горы, который ознаменовал окончание нашей поездки. Если бы вы только знали, как же не хотелось отсюда уезжать!

Из Заполярья, конечно, трудно вернуться с бронзовым загаром, но если вы решите, что поездку на курорты Краснодарского края можно отложить на потом, то Карелия и Мурманская область могут стать прекрасной альтернативой. Неважно, когда вы решитесь посетить эти места: эта суровая северная красота, чудесные улыбчивые люди, полярный день и дух авантюризма будут ждать вас каждое лето.

Отдельной благодарности заслуживает наш боец Subaru Outback, который даже в самых непростых дорожных условиях показал себя на отлично. К сожалению, этот универсал уже уходит в историю, но совсем скоро у российских дилеров Subaru появятся машины следующего поколения — прием заказов уже открыт. И хорошо, что система EyeSight, просторный интерьер с классической архитектурой передней панели, непробиваемая подвеска и проверенная связка двигателя 2.5 и вариатора Lineartronic достанутся новому Аутбеку, с которым, надеюсь, мы скоро сможем познакомиться лично.