Королевские траты, французские свиньи и Аврора без юбки: чем жил гоночный мир в конце 1979-го

Мы продолжаем цикл публикаций, посвященных самым значимым событиям в мировом автоспорте, которые произошли 40 лет тому назад. Сегодня — о том, чем запомнились спортсменам и болельщикам последние месяцы 1979 года.

Королевские траты

Поздней осенью 1979-го итальянская пресса разузнала, что крупнейший национальный банк (Banca Nazionale del Lavoro) собрался проспонсировать команду Берни Экклстоуна. Тогда шли слухи о расторжении ее контракта с фирмой Parmalat из-за ухода Ники Лауды, и коллективу Brabham требовался новый титульный спонсор. Но стоило только англичанам назвать свои запросы, как от желания итальянцев не осталось и следа: Экклстоун затребовал четыре миллиона долларов, тогда как банк рассчитывал максимум на один. Понятно, что сделка не состоялась.

Интересно, что ту же самую сумму в четыре миллиона платили нефтяные короли Фрэнку Уильямсу. Деньги для них проблемой не были, однако шейхи поставили перед командой условие: для Саудовской Аравии должен быть добыт титул чемпионов мира. А в Турине говорили, что на чемпионство Ferrari в сезоне-1979 было затрачено более пяти миллиардов лир (около шести миллионов долларов).

Уровень «гламура» конца 70-х сейчас может вызвать усмешку, но тогда траты в несколько миллионов долларов уже выглядели весьма крупными

Правда, в те времена среди журналистов ходила шутка, что на гонки команды тратят всего лишь половину от того, что предоставляют им спонсоры. Остальное, мол, уходит на обустройство личной жизни автоспортивных боссов: виллы с парками в 40 гектаров и шикарные самолеты. На волне этих слухов итальянцы решили разобраться, сколько же стоит содержать команду Формулы-1 в 1979 году.

Само собой, самый дорогой узел в машине для Гран При — двигатель. В среднем он обходился команде в 40 тысяч долларов. Простая переборка мотора стоила около десяти тысяч, а ремонт — под двадцать. Шасси на этом фоне довольно дешево — всего 8000 долларов. Подвеска в сборе — 15 тысяч, комплекты тормозных дисков и шин — по пятьсот долларов каждый. Аэродинамическое оперение для болида обходилось в 5000 долларов, а резино-металлические юбки — в десять раз дешевле. При этом последние меняли после каждых двух дней тестов.

Подсчитано, что на разработку проекта самой машины уходило около 20 тысяч долларов, а на постройку макета и тестовой версии — в пять раз больше. Около 50 тысяч стоили сами испытания на двух—трех автодромах. Ну и собственно постройка двух «боевых» машин — это еще 80 тысяч долларов.

Не забудем и про персонал. Это 14 высококвалифицированных механиков, водитель трейлера, спортивный директор и инженер. За год на их зарплату уходит 280 тысяч долларов. Еще больше денег требуется на транспортировку оборудования. Европейская часть чемпионата мира отнимает у команды 200 тысяч, а заокеанская, со всеми перелетами, — еще 145. Колоссальные средства уходят на обслуживание и ремонт двигателей — за сезон на это приходится выкладывать до 350 тысяч. На все остальное «железо» по ходу сезона уходит всего 200 тысяч, а на расходные материалы — еще около 50 тысяч. Наконец, членство в FOCA тоже стоит денег — около 30 тысяч долларов.   

В итоге со всеми дополнительными непредвиденными тратами годовая сумма на содержание команды получается около двух миллионов долларов (по нынешнему курсу это семь миллионов). Так что, если верить итальянским журналистам-бухгалтерам, гонки Формулы-1 40 лет назад обходились конюшням раз в десять дешевле, чем нынешние.

За столом переговоров

В переговорах между большой турботройкой (Ferrari, Renault и Alfa Romeo) и командами FOCA продолжило складываться будущее лицо Формулы-1. Мотористы выторговали себе право использования турбодвигателей, частники — запрет на специальные квалификационные версии шин. 

А вот Ассоциация гонщиков Гран При (GPDA) свои предложения продвинуть не смогла. Ее президент Джоди Шектер намеревался застолбить право создания дисциплинарного комитета, чтобы спортсмены сами решали, кого из коллег наказывать за неподобающее поведение на трассе, а также могли проверять безопасность автодромов. По итогам переговоров за гонщиками оставили лишь право делегировать своих представителей в специальную спортивную комиссию FISA, которая и будет решать вопросы безопасности.

Еще заметнее проиграл Шектер в другом вопросе. Он жестко противился инициативе по сокращению пелотона на Гран При, но в итоге максимальное число стартующих все же было сокращено с 30 до 24. А если число заявок на этап превышало эту цифру, то, помимо обычных тренировок, вводилась предквалификация.

Любопытно также, что фирма Cosworth, которая обеспечивала львиную долю участников атмосферными моторами, еще в 1979-м предложила использовать некий аналог того, что в итоге появится на машинах Формулы-1 только в наше время, — расходомеры топлива. Предлагалось ограничить потребление бензина на одной отметке и для атмосферных двигателей, и для турбомоторов.

Естественно, заводские конструкторы выслушали эту идею с недоумением. Так что FISA в очередной раз пришлось маневрировать, чтобы каким-то образом учесть мнение и частников (24 машины), и заводчан (6 машин). При этом голос Ferrari во многом спасал позиции последних: падение зрительского интереса на Гран При Австрии 1976 года, когда итальянцы не вышли на старт, было еще свежо в памяти спортивных чиновников.

Чешский вариант

Несмотря на «железный занавес», информация о гонках в Восточной Европе все-таки проникала на страницы журналов Англии и Франции, а итальянцы вообще выпускали подробные отчеты о Кубке Дружбы социалистических стран. Особняком в соцлагере стояла Чехословакия, которой удавалось принимать этапы чемпионатов Европы на трассе в Брно. Неудивительно, что почти обо всех новинках гоночной промышленности из этой страны западноевропейские читатели были в курсе. Знали они и о чешском конструкторе Вацлаве Крале, который активно экспериментировал с аэродинамикой.

В то время уже было известно, что в младших гоночных классах запрещают использование «юбок», и потому конструкторы должны были придумать решение, которое придет им на замену. Интересно, что в самой Формуле-1 звучали идеи о скором возвращении переднемоторной техники, — так проще было бы организовывать каналы для воздуха в задней части машины. Примерно по тому же пути пошла мысль и у Краля — только он еще и учел запрет на «юбки». В итоге чех создал проект спортивной переднеприводной машины, выхлопная труба которой выходила под салон, в специальный канал, являвшийся ответвлением диффузора. По замыслу конструктора, это позволило бы прокачивать дополнительные объемы воздуха под днищем машины, тем самым повышая производительность диффузора и, как следствие, прижимную силу. По вычислениям Краля, прибавка от выхлопных газов, увлекающих за собой поток, на полных оборотах мотора составила бы почти 300 кг прижимной силы.

Гоночный автомобиль MTX 1-04

В металле и пластике идея была частично реализована на гоночной машине MTX 1-04 «социалистического» класса Формула-Восток. Там выхлопная труба заканчивалась раструбом, который выходил с одной стороны диффузора, почти на самом краю кузова. Разместить элемент глубже в диффузоре было невозможно из-за использования рядной «четверки», установленной позади гонщика. К сожалению, идею Вацлава так и не удалось развить, так как и в младших гоночных классах вскоре появился запрет на кардинальные эксперименты с аэродинамикой.

Ну а в Формуле-1 такое расположение выхлопной системы прижилось в конце 80-х. Это и был по-настоящему выдувной диффузор. Естественно, у него были свои недостатки: моторы были слишком оборотистые, и при каждом подъеме ноги с педали газа эффективность диффузора заметно падала. Это отчасти объясняло, например, нервозное поведение печально известного болида Williams FW16, на котором разбился Айртон Сенна.

«Аврора» без юбок

Чемпионат Великобритании в классе Формула-1 вновь был на слуху осенью 1979 года. Тогда стало известно, что с нового сезона его организаторы тоже запрещают использование машин с «юбками», помогавшими создавать разрежение под днищем. Это ставило участников в непростую ситуацию, так как лидерам срочно пришлось бы искать старые автомобили: автопарк британской серии в основном составляла техника из чемпионата мира, и многие команды изначально надеялись прикупить болиды 1979 года. А вообще в то время английский чемпионат, называвшийся Авророй в честь титульного спонсора, был явно на подъеме. Этапов в нем было не меньше, чем в «настоящей» Формуле-1, а на старт регулярно выходили заграничные спортсмены. Ясно, что с чемпионатом мира он не конкурировал, но вполне мог бы сойти за ту самую «вторую лигу», в которой тренировались бы команды перед дебютом на мировом уровне.

Запрет на «юбки» подрывал основы для дальнейшего роста. В 1979 году все машины класса Формула-1 были заточены под использование «граунд-эффекта», а упразднение одного из ключевых узлов грозило им потерей до 60% прижимной силы и, что важнее, непредсказуемым поведением автомобиля на большой скорости. Было ясно, что закупить технику сезона-1979 командам Авроры не удастся.

Для одного только Дидье Пирони Tyrrell в 1979 году построил четыре шасси. Если бы их можно было продавать в национальные первенства, Кен Тиррелл непременно поправил бы финансовое положение команды. Однако спортивные чиновники оказались против такого развития событий

Среди гонщиков мало кто согласился с доводами руководства чемпионата, мотивировавшего свое решение заботой о безопасности. Одним из главных критиков запрета был лидер первенства Гай Эдвардс. Он резонно заметил, что без «юбок» машины будут идти на 5—6% медленнее и при этом станут нервознее в управлении, а для реального повышения безопасности на узких британских трассах нужно снижать скорости на 10—15%. Разумеется, снижение скорости грозило сказаться на популярности в среде местных болельщиков, которые уже привыкли наблюдать за гонщиками на технике, ничем не уступающей тем болидам, что бороздят автодромы чемпионата мира.

Вопрос привлечения зрителей стоял для национального первенства весьма остро, так как возросшие затраты нужно было чем-то компенсировать. Так, в 1978 году содержание команды обходилось в 140 тысяч фунтов (по нынешнему курсу это около 750 тысяч евро), а в сезоне-1980 участие в 14 этапах грозило вынуть из кошелька владельцев вдвое большую сумму. Ясно, что окупить это, выдавая на суд болельщиков выступления на устаревшей технике, было бы просто невозможно. Забегая вперед, скажем, что разрешить все эти противоречия организаторам британского чемпионата так и не удалось — и после сезона-1980 он де-факто прекратил свое существование.

Французские свиньи

В чемпионате мира по ралли впервые на кону стояли титулы не только в зачете марок, но и в личном зачете — ранее пилоты разыгрывали только Кубок мира. По наметившейся в 1979 году традиции дистанция соревнований увеличивалась, что не могло не сказаться на сложности, требовательности к технике и, как следствие, привело к падению числа участников. Так, ноябрьское ралли Тур-де-Корс де-факто превратилось в открытый чемпионат Франции: никто из главных действующих лиц мирового первенства на Корсику не приехал. Зачетная дистанция на живописных дорогах острова состояла из 22 скоростных участков протяженностью от 18 до 51 км, а также из хронометрируемых секций протяженностью до сотни километров. На этих секциях нужно было поддерживать среднюю скорость, так как за выход из заданного «окна» начислялись штрафные минуты.

Жаль, что оценить сложность маршрута, переменчивость погоды и особенности местной фауны, частенько перебегающей дорогу, смогли только местные герои. В итоге победу отпраздновал Бернар Дарниш на купе Lancia Stratos. Для него 1979 год выдался крайне успешным: до этого Дарниш успел выиграть и ралли Монте-Карло, и не входивший в зачет чемпионата мира Тур-де-Франс. На Корсике ближайшим преследователем Бернара был гонщик команды Talbot Жан-Пьер Николя, штурманом у которого был нынешний президент FIA Жан Тодт. Однако на 14-м спецучастке спортивная судьба подложила ему свинью в прямом смысле: незадачливый боров стал причиной аварии и разбитой подвески…

На Корсике у Бернара Дарниша и его купе Lancia Stratos соперников попросту не оказалось

Для зачетов мирового первенства главным итогом ралли Тур-де-Корс стало оформление чемпионского титула для команды Ford: заводчане из коллектива Datsun на Корсике не появились, а для борьбы за первое место им нужно было здесь обязательно побеждать.

Фордовцы на Мерседесах

Предпоследний этап чемпионата мира, ралли Великобритании, проходил в типичных для этих краев условиях: дождь, туман и грязевые ванны на лесных дорожках. Все это как нельзя лучше подошло для армады «Голубого овала»: заводская команда Ford перед уходом из мирового первенства планеты выставила на старт аж семь машин. Собственно, она катком прошлась по конкурентам: Маркку Ален на Стратосе блеснул только на первых «городских» спецучастках.

Армада заводских Фордов мощно хлопнула дверью на домашнем этапе, заняв семь мест в первой десятке общего зачета

Технические трудности возникли только у лидера личного зачета, Бьорна Вальдегарда. Это задержало фордовца на лесных спецучастках и отбросило аж на девятую строчку общего зачета. Победил же Ханну Миккола, в итоге сокративший отставание в гонке за золотом до минимума, — первый «полноценный» чемпион мира по ралли должен был определиться на финальном этапе в середине декабря. Им в итоге стал Вальдегард, финишировавший на ралли Кот-д’Ивуар сразу следом за Микколой. Причем выступали оба претендента на золото в Африке за рулем машин Mercedes-Benz 450 SLC — тогда немцы делали ставку не на кольцевые гонки, а на ралли. Впрочем, это уже совсем другая история…

Берег Слоновой Кости. Раллийный Mercedes везет Бьорна Вальдегарда к победе в чемпионате мира