«Краеведческую экспедицию по Приморскому краю на кроссоверах Nissan Terrano и Murano я расценил как марш-бросок в Зазеркалье. Потому что японские автомобили с левым рулем выглядят на тихоокеанском побережье России так же странно, как тигр, живущий в одном вольере с козлом.

Если в кране нет воды, а в розетке — тока, значит, ты недалеко от Владивостока!» Такие частушки жители советского Приморья распевали в перестроечные времена, когда удаленные регионы агонизирующего СССР особо остро почувствовали разрыв экономических и социальных связей в стране. Столица края тогда вообще считалась отрезанным ломтем, и попасть в закрытый порт Владивосток можно было только по местной прописке или специальному разрешению.

Сегодняшняя картина, по крайней мере глазами приезжего, воспринимается куда радужнее. Вместо паромных переправ — мосты. На берегах построены базы отдыха. Летает малая авиация. В большинстве населенных пунктов есть сотовая связь и мобильный интернет, а неподалеку от краевой столицы появилась даже игорная зона с развлекательным центром и казино. Благодаря невероятно выгодному импорту край стал самым автомобилизированным российским регионом: на тысячу жителей здесь приходится почти 600 машин. Конечно, подержанных и главным образом из Японии. Корейского секонд-хенда в разы меньше, потому что в этой стране не так жестко следят за возрастом внутреннего автопарка, — соответственно, нет и демпинговых цен на вывоз устаревшей техники. Рынок новых автомобилей в Приморье смехотворен (4,3% от общего количества продаваемых машин), но он есть! Лучше всего на нем чувствуют себя дилеры Тойоты и УАЗа, а Nissan занимает третью позицию.

Полноприводный Nissan Terrano с двухлитровым бензиновым двигателем и «автоматом», за рулем которого я начал изучать тихоокеанское побережье, на приморских дорогах не рассказал о себе ничего нового. Машинка шумноватая (особенно при езде на повышенных оборотах), не очень резвая и не всегда расторопная при выборе передач. И если при линейном разгоне четырехступенчатая автоматическая трансмиссия худо-бедно попадает в ноты, то в рваном ездовом ритме выглядит как участница Евровидения, забывающая слова конкурсной песни. Отпускаешь педаль газа, некоторое время едешь накатом, вновь нажимаешь на акселератор — запинка, рывок! Неприятно и совсем несовременно.

Но для Terrano в этой поездке у меня была заготовлена специальная миссия, ради которой я готов был мириться с легкими несуразностями его шоссейного поведения. Остров Русский! Тот, кто интересуется военной историей, рискует зависнуть на его обрывистых берегах не на один день, потому что старые прожекторные позиции, командные посты, мортирные батареи, форты, укрепления и бывшие стартовые точки систем ПВО манят к себе мощным магнитом. И это только то, что видно снаружи! Если же заглянуть в какой-нибудь прибрежный бункер, то в подземном андеграунде можно потеряться надолго.

Судя по тому, что на прибрежных дорожках навстречу мне периодически попадались подготовленные праворульные внедорожники, военным краеведением в этих местах увлекаются многие. Могу сказать, что по камням, сыпучим склонам и колейным грунтовкам автоматический Terrano шлепал наравне с местными, причем с приличным запасом по тяге и геометрии, — ­все-таки машина сконструирована по кантри-лекалам. И подвеска здесь правильная. Если не лупить напролом, беречь кузовной пластик и работать сначала глазами, а потом рулем, то проехать можно даже через внушительные валуны и глубокую песчаную сыпучку.

С ездовым комфортом на разбитом покрытии у Terrano тоже все в порядке. Ходов подвески достаточно, энергоемкости хватает даже при быстрой езде по кочкам, пробоев не случалось ни разу. И принудительная межосевая блокировка здесь установлена не зря. Если со свободной трансмиссией Terrano штурмовал сыпучие подъемы с рывковой пробуксовкой, активно швыряясь камнями, то при заблокированном «центре» вел себя как фуникулер. В общем, крепыш! Вот только времени на экзотические вылазки и тягово-динамические исследования, как всегда, не хватило. Неизведанной осталась каменистая лента-тропа полуострова Тобизина, мысы на южном побережье и некоторые интересные бухты. Я хочу сюда еще! Готов жить в палатке на берегу, питаться подножным кормом и даже застолбить в этих краях свой дальневосточный гектар.

Досаду на острове Русском вызывают три вещи. Во-первых, невероятно капризная погода. Ползешь по камням к заветной цели на берегу, выстраиваешь в голове красивый кадр, и вдруг — будто сачок из марли на голову надели. Занавес! Из-за внезапно сменившегося ветра подсвеченную солнцем бухту за пару минут накрывает непроглядным туманом — по способности «замыливать» картинку Владивосток занимает второе место на планете после острова Ньюфаундленд.

Экологические потуги местных властей тоже выглядят странно. Ну зачем пустили на металлолом старые корабли, стоявшие в бухте Труда? Акваторию горе-экологи все равно не очистили (отрезанные по ватерлинию остовы остались на дне), а вот «цепкую» достопримечательность и одну из визитных карточек острова убили. А еще расстраивает слишком строгий режим, ограничивающий доступ туристов к интересным местам и военным техногенам. Понятное дело, что к действующим воинским частям посторонних пускать нельзя. Но из объектов, снятых с баланса Министерства обороны, можно сделать такую конфетку, что от любопытных отбоя не будет: тема холодной войны сейчас очень популярна — и примеров ее туристической конверсии масса, причем не только в нашей стране.

А вот во всем, что касается фауны, приморцы впереди планеты всей. Таежные склоны хребта Сихотэ-Алинь уникальны тем, что здесь в одном ареале уживается экзотическое лесное зверье: дикие кошки, медведи, тигры и леопарды. В Приморском сафари-парке, прославившемся на весь мир курьезной историей с тигром Амуром и козлом Тимуром, с мелкими лесными обитателями разрешают общаться вживую, а за опасными хищниками можно понаблюдать с высокого металлического пандуса, построенного над загонами. Пока я, словно Дерсу Узала, целился длиннофокусным объективом в полосатую тушу Амура, тигр с плохо скрываемой кровожадностью следил за оленем в соседнем загоне. Казалось, сейчас раздвинет здоровенными лапищами прутья, прыгнет и — кранты парнокопытному. Но почему же не сожрал козла? Героического Тимура посетителям сафари-парка сейчас не показывают: с недавних пор он живет на отдельной территории. Вполне возможно, что от козлика давным-давно остались рожки да ножки, однако его история все равно стала лучшим дальневосточным медийным проектом последних лет. Маркетологам на заметку: Nissan Timuro и Nissan Amuro — не застолбить ли названия?

Если верить официальным данным, то три четверти автомобильных дорог в Приморском крае имеют твердое покрытие. От себя добавлю, что в окрестностях Владивостока это покрытие еще и ровное. Но дорога в сторону порта Находка узкая, как горная тропа, а шоссе, ведущее в поселок Славянка, что вблизи северокорейской границы, «заминировано» глубокими и хаотично разбросанными ямами. И если бы не приморские дорожники, которые невероятно толково расставляют предупреждающие знаки, подвеска кроссовера Nissan Murano, на котором я совершал вылазки вдоль побережья, рисковала бы получить пару-тройку приличных оплеух.

В качестве дальнобойного транспорта эта машина бесподобна. Бензиновая атмосферная «шестерка» рабочим объемом 3,5 литра и вариатор Xtronic образуют шикарный тандем — один из лучших силовых агрегатов с бесступенчатой передачей момента. Особенно приятен быстрый отклик на нажатие акселератора и хорошая тяга практически во всем ­диапазоне оборотов. А еще Murano пленил едва ли не эталонным акустическим комфортом и правдивыми цифрами расхода топлива: 10,2 л/100 км в смешанном цикле — точь-в-точь как указано производителем. Но съезжаешь с асфальта и сразу замечаешь, что пухлые бока срезают обзорность, а еще недавно казавшийся безупречным вариатор начинает тянуть резину. Возникает нервозность, а при включении задней передачи даже легкая паника: стрелка тахометра ползет вверх, трансмиссия напрягается — и только через пару-тройку секунд Murano лениво начинает движение. По крутым косогорам из-за поочередной разгрузки колес ездить на этом автомобиле не хочется вовсе, потому что средствами внедорожной мобилизации Nissan Murano не оборудован, да и пластиковая челюсть переднего бампера висит здесь низковато. А жаль! Потому что в Хасанском районе Приморья и у границы с Северной Кореей невероятно красивая береговая линия и фантастический рельеф — от равнинно-пологого до скалистого. Передвигаться по этим местам пешком утомительно, ходить на катере не всегда удобно из-за погоды, а вот на высокой машине с честным полным приводом и сплоченным экипажем увидеть можно все или почти все. И плевать, с какой стороны руль!

Расплатой за стильный профиль и припухлые бока стала обзорность, так что система панорамного «электронного зрения» для Murano действительно актуальна

Мне вообще показалось, что праворульное сектантство, которое еще совсем недавно процветало на Дальнем Востоке, постепенно сходит на нет. По крайней мере, в шоуруме официального дилера Nissan во Владивостоке, в который я заглянул из любопытства, покупатели были. Правда, пока они в меньшинстве: на двадцать проданных в Приморье  подержанных автомобилей приходится один новый. 

База не отдыха

База отдыха Иртек, расположенная на восточном побережье острова Русский, в советские времена практиковала не совсем обычный способ заселения туристов. Отдыхающих сюда забрасывали на парашютах, высаживали через торпедные аппараты подводных лодок и доставляли под водой верхом на специальных аппаратах-носителях. А все потому, что экзотический «туризм» в этих краях курировало специальное подразделение ВМФ СССР, известное как 42-й Морской разведывательный пункт специального назначения, он же спецназ Холуай. Бойцов, которым предстояло играть роль ­курортников, набирали на конкурсной основе из выпускников военных училищ.

Подводные диверсанты? Боевые пловцы? Морские котики? В принадлежности и названиях подразделений путаются даже военные эксперты, и если говорить на простом языке, то одна морская «спецура» вникала в разведывательно-диверсионные задачи и изучала глубоководные подходы к противнику, а другая, наоборот, охраняла свои акватории от непрошеных гостей.

Если верить открытым источникам, то на базе Холуай готовили бойцов трех разных специализаций. Водолазов-разведчиков обучали минно-взрывному делу и умению искать подходы к различным военно-морским объектам противника со стороны моря. Их сослуживцев учили скрыто высаживаться на берег и действовать на суше в прибрежной полосе. Третьей специальностью была инструментальная (преимущественно радиотехническая) разведка, позволяющая выявлять посты технического наблюдения противника: радиоцентры, РЛС, средства наведения, линии связи и т.д.

Судя по плотности охраны прибрежной полосы и жесткой реакции часового на фотокамеру, тихоокеанский спецназ Холуай расформировывать пока не собираются.