Дорога в Вудсток: наш Андрей Хрисанфов и его творчество

Материал подготовлен при участии Михаила Чемериса

Наш историк и художник Андрей Васильевич Хрисанфов, который ушел из жизни в конце мая, оставил после себя бесчисленное количество публикаций, рисунков... И воспоминания.

Трудно рассказывать о человеке, которого знал 30 лет, а на самом-то деле и не знал. Василич, как я звал Хрисанфова, при всем своем дружелюбии был закрытым. Я, например, понятия не имел, где он точно жил, хотя не раз подвозил его на соседний к дому перекресток. Что уж говорить о родословной Василича и его жизни до «Авторевю»!

Впрочем, кое-что удалось узнать со слов его двоюродной сестры. Отец Хрисанфова, Василий Павлович, сперва работал слесарем на заводе Коммунар, где во время Великой Отечественной делали пушки, но в шестидесятых кардинально сменил род деятельности и вместе с женой Екатериной Букке стал иллюстрировать научные издания по биологии. Так вот откуда у Хрисанфова тяга к рисованию с мельчайшими подробностями и псевдоним Андреас Букке, которым он украшал некоторые свои статьи! 

Андрей родился 7 августа 1949 года и был единственным, причем поздним, ребенком — а поздние дети часто бывают талантливы. Я не знаю, когда он начал рисовать автомобили, но наверняка на него, как и на многих москвичей, оказала влияние знаменитая американская выставка 1959 года в Сокольниках. Чего стоила только показанная там автоматизированная кухня с посудомойкой и роботом-пылесосом (повторю: в 1959 году!) или роскошные длиннохвостые седаны с плавниками. А в каталогах с этой выставки были не только фотографии, но и фантастически выполненные цветные рисунки автомобилей. 

А затем, поскольку иномарки стали появляться и на столичных улицах, Андрей начал рисовать их с натуры. Фотографировать автомобили в советские времена было небезопасно: я сам после фотосъемки американского седана у посольства какой-то страны загремел... К счастью, не в милицию или КГБ, а в само посольство, где со мной провели профилактическую беседу. А человек с карандашом и блокнотом вызывал меньше подозрений: главное, чтобы номера не переписывал! Конечно, чаще всего Андрей рисовал машины у американского посольства, на Новинском бульваре. 

И шаг за шагом он стал классным рисовальщиком, зачастую перерисовывая машины с черно-белых фотографий, ведь никакой копировальной техники в общем доступе не было! Ее заменяли, например, стекло, при помощи которого изображение «снимали на просвет», — и, конечно, ватман, тушь, линеры, фломастеры и тонкая авторучка.

При этом Андрей Васильевич не был ни дипломированным художником, ни профессиональным автомобилистом: он окончил полиграфический институт как инженер-экономист. Затем работал по специальности, одно время был даже электромехаником ЭВМ в Минводхозе. А в автомобильную журналистику пришел в конце восьмидесятых: тогда, помимо «академического» журнала «За рулем», набирала обороты многотиражка Главмосавтотранса «За доблестный труд», позднее переименованная в «Московский автотранспортник», а затем в «Авто».

Толстенькую газету продавали в газетных киосках наряду с «Неделей» и «За рубежом», и о чем только там не рассказывали — от дорожных проблем до новостей театральной жизни. И любопытно, что именно она, а вовсе не журнал «За рулем» стала, как говорили в те времена, кузницей звезд автомобильной журналистики. Сюда Василич писал статьи про любимых «американцев», снабжая их собственными черно-белыми рисунками (и сама газета была нецветной). А еще он оформлял кроссворды в конце каждого номера: строки и столбцы были вписаны в нарисованный грузовик с большим кузовом.

Я тоже несколько лет сотрудничал с «Авто» — был внештатным корреспондентом и публиковал статьи со своими рисунками, но тогда с Василичем мы не пересекались. А увиделись, когда оба перешли в «Авторевю», под крыло ­Подорожанского... Который, кстати, тоже ­когда-то работал в «Авто», — и говорят, что их первая встреча с Хрисанфовым чудом не ознаменовалась дракой.

Саша Терентьев, тогдашний ответсек ­«Автотранспортника», попросил Подорожанского «подрезать» текст Хрисанфова, чтобы уместить в отведенное на газетной полосе место. И Подорожанский, как водится (мы-то об этой его слабости ой как хорошо знаем!), решил текст не просто сократить, но и подвергнуть изрядной стилистической правке. Нашла коса на камень! В итоге Хрисанфов стал единственным автором «Авторевю», чьи материалы попадали на полосу не то что без редакторской, но и без корректорской правки: лаяться с Василичем из-за каждой запятой — та еще забава... И как здорово, что Хрисанфов отстоял свое право на «чистоту стиля»!

При этом он обладал такими знаниями и библиотекой, что мог написать интереснейшую статью едва ли не про любой автомобиль из прошлого — как правило, зарубежный и желательно американский. Впрочем, были и исключения: например, в первом же номере АР (отлично помню, как я покупал его в киоске у Речного вокзала) была опубликована история Хрисанфова про «колеса власти» советских вождей.

А дальше его талант развернулся по полной: исторические статьи про автомобили со всего света, собственные иллюстрации (которые по мере расцвечивания «Авторевю» тоже становились цветными), оформление рекламных объявлений, а они в те годы часто были рисованными. Какой там сканер, если даже ксерокс в издательском доме «Молодая гвардия», где когда-то находилось «Авторевю», был один на несколько этажей и к нему выстраивалась очередь! Захотел клиент прорекламировать, скажем, «широкую гамму автомобилей из США» — а тут и их изображения готовы.

Кстати, Василич делал наброски на всем, что попадалось под руку: во время редакционных планерок задумчиво рисовал на маленьких листочках (и зачастую дарил их нашим девушкам), а на выставках — даже на пластиковых пакетах для посетителей стенда «Авторевю». Но особо любил обороты магазинных чеков.

В редакции хранится пакет с несколькими сотнями таких «хрисунков»! На них — автомобили, поезда, пароходы, городские пейзажи, опять же с маленькими машинками. Причем большинство этих почеркушек сопровождают витиеватые подписи с характерным для Василича юмором, где самой приличной была надпись на фургоне: «Доставка унитазов населению»...

Еще была бессменная рубрика «Дороги без границ» (конечно, с рисунками) про всякую всячину в автомобильном мире. Поскольку Хрисанфов в совершенстве владел английским, он штудировал зарубежные журналы и откапывал там микроистории, которые читались взахлеб. Чего стоили, например, рассказы про угонщика из Гонолулу, который, убегая от полиции, прыгнул в открытое море и боролся там с серферами, или про бабушку-автомобилистку из Англии: она хорошенько поддала перед Рождеством, но уверяла полицейских, что всего-то съела тортик с ромовой пропиткой.

Позже Василич постигал мир воочию: бывал в США, Канаде и Великобритании, неоднократно участвовал в европейских ретропробегах, где со своей развевающейся седой бородой, как у волшебника Гэндальфа, идеально дополнял антураж. Но сам никогда не водил, да и не стремился. Говорят, единственная попытка закончилась тем, что он рванул с места так, что пассажир едва не поседел. Ну не его было это, не его.

А вот музыка — его. «Мы начинаем публиковать обзоры поступлений в известный московский магазин «Пурпурный легион» (не работает с 2014 года. — Прим. Ф. Л.), торгующий компакт-дисками.

Пусть эти наши публикации послужат чем-то вроде ориентира для тех водителей-меломанов, у кого в автомобиле (либо дома) имеется CD-плеер и кто предпочитает слушать в пути записи только наивысшего качества, которое способна обеспечить лишь цифровая техника звукозаписи». Так начинался первый обзор в рубрике «Музыка в пути», которую Хрисанфов вел много лет. 

Мы часто называли эту рубрику ­«Пузыкой в мути»: Василич умудрялся откапывать диски таких исполнителей, о которых большинство из нас никогда и не слышало. Зато истинным ценителям — бальзам на душу! Меж тем Андрей был истовым битломаном — хотя и не собирал артефакты, как это делал знаменитый питерский битломан Коля Васин. Но весь репертуар знал назубок, а в юности и сам играл на ударных.

Василич на ежегодном хипповском слете, который проходит 1 июня в Царицыне

Ну а где Битлы, там и хипы: Хрисанфов посещал хипповский слет, который ежегодно проходит 1 июня в Царицыне. Как и на ретропробегах, он выглядел там органично — в неизменной жилетке, иногда в бисерном хайратнике (обруч для волос. — Прим. Ф. Л.) и с бисерной же фенькой на руке. И, как всегда, был сам по себе, из-за чего молодежь в соцсетях даже строила предположения: мол, это, наверное, старый минский хиппи, которого в Москве не знают.

Человек андерграунда, он был таким и по жизни: несмотря на наличие собственной квартиры, не имел прописки, не получал пенсию, и даже российский паспорт, который ему всеми правдами и неправдами справили в последние годы, после смерти найти так и не удалось. Зато вечером, после которого связь с Василичем прервалась навсегда, он вовсю общался на форуме битломанов. А вот его комментарий там же двумя днями раньше: «Элвис (Пресли. — Прим. Ф. Л.) — он тоже разный, одно дело „Next Step Is Love“, совсем другое — „Jailhouse Rock“; одно дело „Hound Dog“ и совсем-совсем другое — „Wolf Call“ или какая-нибудь „Sheˇs Not You“»...

Концепт-кар Lincoln Futura 1955 года, построенный итальянским дизайн-ателье Ghia, считался «самым революционным легковым автомобилем» того времени, причем он мог ездить

Может, лучшей и нету на свете калитки в Ничто.
Человек мостовой, ты сказал бы, что лучшей не надо,
вниз по темной реке уплывая в бесцветном пальто,
чьи застежки одни и спасали тебя от распада.
Тщетно драхму во рту твоем ищет угрюмый Харон,
тщетно некто трубит наверху в свою дудку протяжно.
Посылаю тебе безымянный прощальный поклон
с берегов неизвестно каких. Да тебе и неважно.

Это из Бродского, а можно завершить и песенкой панк-группы «Жидкий стул» (как бы ее название понравилось хулигану Хрисанфову!), где упоминается знаменитый американский рок-фестиваль 1969 года:

Под джинсовым флагом в раздолбанном джипе
Дорогой в Вудсток едут старые хиппи.
Как трудно разрушить привычный мирок
И дальше идти — дорогой в Вудсток.

Василич ушел в свой Вудсток. И там его точно ждут прекрасные автомобили и музыка, ватман, тушь и цветные фломастеры.